Состояние без названия, когда категорически похуй уже на все. Уже неважно, сколько еще отдашь, и неважно, сколько еще заберут. И неважно, что это – уже последнее, уже действительно - без шуток. Больше внутри не останется уже ничего. Ни сожаления, ни печали, ни, не дай бог, боли. Нет уже даже пустоты – она кончилась еще в прошлом году. и именно благодаря ей у меня были силы тогда лезть на стенку. Теперь нет даже этого. А слезы кончились и того раньше. Как и способность устроить хоть сколько-то заметную истерию. Или приревновать кого-то к кому-то.
Теперь догорает цинизм, а вместе с ним – желание смеяться. У меня две эти вещи давно крепко взаимосвязаны. Из последних сил наигрываешь кипишное сумасшествие – последнее, на что хватает оборотов. Но ничто не вечно. Кончается и это. Кажется, что исчерпан даже словарный запас. Кажется, что буквы уже не подчиняются, что строчки – не сходятся, предложения – разваливаются. Умирает последнее и самое дорогое.
Исчерпано все, кроме способности поглощать стимуляторы и испытывать давно забытое чувство обиды, что, как известно, показатель слабости.
Я живой труп. Я просто бью пальцами по клавиатуре, надеясь, что кончится и это, и что глаза больше не откроются. Мне нельзя говорить, что не хватает. Я знаю, что нет практически ничего. И если бы только знать, как избавиться от «практически».
И если бы ты – призрачная, могла попросить, как когда-то, вконец забытая другая – написать тебе, я бы отдала последнее, измельчив словарный запас - вдребезги, размахнуться - из оставшегося . сигаретой. по ванили. с подоконника. Забери. Прошу – забери, что еще держится. Развей по ветру, подари другу. Но не оставляй. не надо.

@темы: загадочно